Неточные совпадения
Питался
больше рыбою;
Сидит на речке с удочкой
Да сам себя то по
носу,
То по лбу — бац да бац!
Здоровая на вид, нарядная кормилица, испугавшись, что ей откажут, проговорила себе что-то под
нос и, запрятывая
большую грудь, презрительно улыбнулась над сомнением в своей молочности. В этой улыбке Алексей Александрович тоже нашел насмешку над своим положением.
Она, то есть порода, а не юная Франция,
большею частью изобличается в поступи, в руках и ногах; особенно
нос очень много значит.
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные глаза,
большой, но правильный
нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая на губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба дала ему в товарищи.
— Но что скажут они сами, если оставлю? Ведь есть из них, которые после этого еще
больше подымут
нос и будут даже говорить, что они напугали. Они первые будут не уважать…
Он стряхнул так, что Чичиков почувствовал удар сапога в
нос, губы и округленный подбородок, но не выпустил сапога и еще с
большей силой держал ногу в своих объятьях.
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча: хватила топором раз — вышел
нос, хватила в другой — вышли губы,
большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
Большой статный рост, странная, маленькими шажками, походка, привычка подергивать плечом, маленькие, всегда улыбающиеся глазки,
большой орлиный
нос, неправильные губы, которые как-то неловко, но приятно складывались, недостаток в произношении — пришепетывание, и
большая во всю голову лысина: вот наружность моего отца, с тех пор как я его запомню, — наружность, с которою он умел не только прослыть и быть человеком àbonnes fortunes, [удачливым (фр.).] но нравиться всем без исключения — людям всех сословий и состояний, в особенности же тем, которым хотел нравиться.
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале, на цыпочках прокрадешься наверх, в классную, смотришь — Карл Иваныч сидит себе один на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал: очки спускались ниже на
большом орлином
носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Иные рассуждали с жаром, другие даже держали пари; но бо́льшая часть была таких, которые на весь мир и на все, что ни случается в свете, смотрят, ковыряя пальцем в своем
носу.
Журавль свой
нос по шею
Засунул к Волку в пасть и с трудностью
большеюКость вытащил и стал за труд просить.
— Евгений Васильев, — отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным
носом,
большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
Лицо ее нарумянено, сквозь румяна проступают веснушки. Овальные, слишком
большие глаза — неуловимого цвета и весело искрятся,
нос задорно вздернут; она — тоненькая, а бюст — высокий и точно чужой. Одета она скромно, в гладкое платье голубоватой окраски. Клим нашел в ней что-то хитрое, лисье. Она тоже говорит о революции.
Другой актер был не важный: лысенький, с безгубым ртом, в пенсне на
носу, загнутом, как у ястреба; уши у него были заячьи,
большие и чуткие. В сереньком пиджачке, в серых брючках на тонких ногах с острыми коленями, он непоседливо суетился, рассказывал анекдоты, водку пил сладострастно, закусывал только ржаным хлебом и, ехидно кривя рот, дополнял оценки важного актера тоже тремя словами...
Под
большим, уныло опустившимся и синеватым
носом коротко подстриженные белые усы, а на дряблых губах постоянно шевелилась вежливая улыбочка.
Голова его в шапке седых курчавых волос, такими же волосами густо заросло лицо, в бороде торчал
нос,
большой и прямой, точно у дятла, блестели черные глаза.
Он шумно потянул
носом, как бы внюхиваясь в музыку, —
нос у него был
большой, бесформенно разбухший и красноват.
Сидели в
большой полутемной комнате, против ее трех окон возвышалась серая стена, тоже изрезанная окнами. По грязным стеклам, по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь. В одном углу комнаты рояль, над ним черная картина с двумя желтыми пятнами, одно изображало щеку и солидный, толстый
нос, другое — открытую ладонь. Другой угол занят был тяжелым, черным буфетом с инкрустацией перламутром, буфет похож на соединение пяти гробов.
Лицо у нее широкое, с
большим ртом без губ,
нос приплюснутый, на скуле под левым глазом бархатное родимое пятно.
Когда в дверях буфета сочно прозвучал голос Марины, лохматая голова быстро вскинулась, показав смешное, плоское лицо, с широким
носом и необыкновенными глазами, — очень
большие белки и маленькие, небесно-голубые зрачки.
На щеках — синие пятна сбритой бороды, плотные черные усы коротко подстрижены, губы — толстые, цвета сырого мяса,
нос большой, измятый, брови — кустиками, над ними густая щетка черных с проседью волос.
Его круглое, тугое лицо украшали светленькие, тщательно подстриженные усы, глубоко посаженные синенькие и веселые глазки, толстый
нос и
большие, лиловые губы.
Самгин осторожно оглянулся. Сзади его стоял широкоплечий, высокий человек с
большим, голым черепом и круглым лицом без бороды, без усов. Лицо масляно лоснилось и надуто, как у больного водянкой, маленькие глаза светились где-то посредине его, слишком близко к ноздрям широкого
носа, а рот был
большой и без губ, как будто прорезан ножом. Показывая белые, плотные зубы, он глухо трубил над головой Самгина...
Он все
больше обрастал волосами и, видимо, все более беднел, пиджак его был протерт на локтях почти до дыр, на брюках, сзади, был вшит темно-серый треугольник,
нос заострился, лицо стало голодным.
Следствие вел провинциальный чиновник, мудрец весьма оригинальной внешности, высокий, сутулый, с
большой тяжелой головой, в клочьях седых волос, встрепанных, точно после драки, его высокий лоб, разлинованный морщинами, мрачно украшали густейшие серебряные брови, прикрывая глаза цвета ржавого железа, горбатый, ястребиный
нос прятался в плотные и толстые, точно литые, усы, седой волос усов очень заметно пожелтел от дыма табака. Он похож был на военного в чине не ниже полковника.
Самгина толкала, наваливаясь на его плечо,
большая толстая женщина в рыжей кожаной куртке с красным крестом на груди, в рыжем берете на голове; держа на коленях обеими руками маленький чемодан, перекатывая голову по спинке дивана, посвистывая
носом, она спала, ее грузное тело рыхло колебалось, прыжки вагона будили ее, и, просыпаясь, она жалобно вполголоса бормотала...
Против него твердо поместился, разложив локти по столу, пожилой, лысоватый человек, с
большим лицом и очень сильными очками на мягком
носу, одетый в серый пиджак, в цветной рубашке «фантазия», с черным шнурком вместо галстука. Он сосредоточенно кушал и молчал. Варавка, назвав длинную двойную фамилию, прибавил...
По тротуару величественно плыл
большой коричневый ком сгущенной скуки, — пышно одетая женщина вела за руку мальчика в матроске, в фуражке с лентами; за нею шел клетчатый человек, похожий на клоуна, и шумно сморкался в платок, дергая себя за
нос.
— Я государству — не враг, ежели такое
большое дело начинаете, я землю дешево продам. — Человек в поддевке повернул голову, показав Самгину темный глаз, острый
нос, седую козлиную бородку, посмотрел, как бородатый в сюртуке считает поданное ему на тарелке серебро сдачи со счета, и вполголоса сказал своему собеседнику...
Самгин помнил его лицо круглым, освещенным здоровым румянцем, теперь оно вытянулось, нижняя челюсть как будто стала тяжелей,
нос —
больше, кожа обветрела, побурела, а глаза, прежде спокойно внимательные, теперь освещались усталой, небрежной и иронической улыбкой.
Ночные женщины кошмарно навязчивы, фантастичны, каждая из них обещает наградить прогрессивным параличом, а одна — высокая, тощая, в невероятной шляпе, из-под которой торчал
большой, мертвенно серый
нос, — долго шла рядом с Климом, нашептывая...
В углу террасы одиноко скучала над пустой вазочкой для мороженого
большая женщина с двойным подбородком, с лицом в форме дыни и темными усами под чужим, ястребиным
носом.
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей
большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем
нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
Анисья стала еще живее прежнего, потому что работы стало
больше: все она движется, суетится, бегает, работает, все по слову хозяйки. Глаза у ней даже ярче, и
нос, этот говорящий
нос, так и выставляется прежде всей ее особы, так и рдеет заботой, мыслями, намерениями, так и говорит, хотя язык и молчит.
Нос образовал чуть заметно выпуклую, грациозную линию; губы тонкие и
большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли.
— А под
носом — вон что! — Леонтий указал на книги, — мало, что ли? Книги, ученики… жена в придачу, — он засмеялся, — да душевный мир… Чего
больше?
Он старался взглянуть на лесничего. Но перед
носом у него тряслась только низенькая шляпа с
большими круглыми полями да широкие плечи рослого человека, покрытые макинтошем. Сбоку он видел лишь силуэт
носа и — как казалось ему, бороду.
Пивший молодой человек почти совсем не говорил ни слова, а собеседников около него усаживалось все
больше и
больше; он только всех слушал, беспрерывно ухмылялся с слюнявым хихиканьем и, от времени до времени, но всегда неожиданно, производил какой-то звук, вроде «тюр-люр-лю!», причем как-то очень карикатурно подносил палец к своему
носу.
Но какой молодец этот китаец!
большие карие глаза так и горят, лицо румяное,
нос большой, несколько с горбом.
Что за плавание в этих печальных местах! что за климат! Лета почти нет: утром ни холодно, ни тепло, а вечером положительно холодно. Туманы скрывают от глаз чуть не собственный
нос. Вчера палили из пушек, били в барабан, чтоб навести наши шлюпки с офицерами на место, где стоит фрегат. Ветра
большею частию свежие, холодные, тишины почти не бывает, а половина июля!
Мили за три от Шанхая мы увидели целый флот купеческих трехмачтовых судов, которые теснились у обоих берегов Вусуна. Я насчитал до двадцати рядов, по девяти и десяти судов в каждом ряду. В иных местах стояли на якоре американские так называемые клиппера, то есть
большие, трехмачтовые суда, с острым
носом и кормой, отличающиеся красотою и быстрым ходом.
На
носу большой лодки стоял японец с какой-то белой метелкой и, махая ею, управлял буксиром под мерный звук гонга и криков.
Между прочим, и
носы, и русые волосы…» Но зачем у этого китайца
большой золотой крест на груди?
Лодки эти превосходны в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и
нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих
больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Я, бывало, с
большой недоверчивостью читал в путешествиях о каких-то необыкновенных запахах, которые доносятся, с берега за версту, до
носов мореплавателей.
У них, как у кафров, лоб вдавлен, скулы, напротив, выдаются;
нос у них
больше, нежели у других черных.
Самый род товаров, развешенных и разложенных в лавках, тоже,
большею частию, заставляет отворачивать глаза и
нос.
Между ними много так называемых у нас «глупышей»,
больших птиц, с тонкими, стройными, пегими крыльями, с тупой головой и с крепким
носом.
Тагалы нехороши собой: лица
большею частью плоские, овальные,
нос довольно широкий, глаза небольшие, цвет кожи не чисто смуглый. Они стригутся по-европейски, одеваются в бумажные панталоны, сверху выпущена бумажная же рубашка; у франтов кисейная с вышитою на европейский фасон манишкой. В шляпах
большое разнообразие: много соломенных, но еще
больше европейских, шелковых, особенно серых. Метисы ходят в таком же или уже совершенно в европейском платье.
Всё было красиво в этой девушке: и
большие белые руки, и волнистые остриженные волосы, и крепкие
нос и губы; но главную прелесть ее лица составляли карие, бараньи, добрые, правдивые глаза.